Говорят, есть фригидные женщины, не знаю, может это и так, но у меня фригидная душа. Я никогда не любила. Хорошо помню свой первый оргазм, ещё в школе, на уроке физкультуры, когда чуть не свалилась с каната, под самым потолком и как мне показалось, на вершине счастья. Но моё сердце ни разу не сбилось с ритма от просто любви, любви безрассудной, такой, как её описывают познавшие, такой, какой её нарисовал этот "несчастный" художник, на заказанных ему семи картинах. Мои подружки сходили с ума, резали вены и выходили замуж, а я им завидовала и всё надеялась, что когда-нибудь вдруг, перестану мыслить логично. Я ведь даже своих родителей не любила.

Мой папа мечтал стать Суворовым, а был обычным майором. Пропахший офицерской столовой, он водил меня каждый год, накануне первого сентября в зоопарк и я видела звериную тоску в его глазах, как у тех волков, которые без конца мотались от одного края клетки к другому. Мне было его жаль и я ему не говорила, что всё это зверье не живое, что это спящие, жующие чучела, твари из "Кладбище домашних животных". Hаверно, он этого не понимал, иначе не водил бы меня к себе подобным. Я не любила его за это, даже не претворяясь, как это делала моя мама. А мама была великая актриса, жаль, что не на сцене. Я многому научилась у неё и однажды удивила, соблазнив и оттрахав её любовника. Помню она тогда орала - Дочь! Как ты могла такое?!

После скандала я собрала свои вещички и по студенческой визе, за которую заплатила 2000 долларов, улетела в Лондон, откуда меня отправили на плантацию английской клубники, за 100 фунтов в неделю. Каждое утро, в шесть тридцать, я становилась раком и так до обеда, после чего очередь в душевую и узкая, жёсткая полка вагончика, на четверых. Нет. Курить одесские сигареты, пить омерзительный сидр из Lidl'а и отдаваться в кустах малины меня не устраивало. Супервайзеры, ушлые ребята из Польши и Литвы приторговывали сигаретами и ещё кое чем, что было запрещено законом. Через них я вышла на торговцев еврогражданством и за 600 фунтов стала Анжеликой Роос (Почему с двумя "оо"?) Документ, конечно, стрёмный и на первой же границе с ним тормознули бы, но в Англии, где привыкли доверять, он вполне годился.
Мне нужна была новая жизнь, меня устраивала - Англия.
На первую ночную дискотеку я шла пешком четыре мили, привычно, как в родной... области, с парадной обувью в пакете.

Mама любила похвастать - моя дочка ходит в кружок эстрадного танца, драмкружок, я наняла ей репетитора английского языка. Хоть репетитор и был большее время занят самой мамой, кое-чему научил он и меня. Я здесь не комплексовала, я знала, что лучше всех, я знала, чего хочу добиться. Разве могли мне составить конкуренцию англичанки, с мармеладными животами, танцующие, как слоники, с бутылкой пива в руке? Уже с первой дискотеки меня привезли на бумере и провожали таким влюбленным взглядом, что попку жгло. Самое главное в обращении с мужчинами, это своевременность. Дашь сразу или затянешь с играми, считай - пропaл. Эту науку я знала хорошо, дальше было делом техники, ступеньками служили бизнесмены и наследники, женатые и не женатые, толстяки и худые, всех не упомнишь. Теперь вот Флейдерман, который как и я, наверно никогда никого не любил. Я по привычке продолжаю притворяться, он считает это необязательным. Чисто деловые отношения, взаимовыгодное сосуществование. Теперь у меня есть всё. Он купил мне за 15 тысяч "реальный" паспорт, дешевле, чем Греции, но дороже, чем Литвы. У меня есть квартира в Лондоне, две машины, деньги, шикарный кот... Что?
Черт!

Почему-то в памяти вновь всплыл Художник. Я слишком часто начинаю думать о нём... Для меня загадка, как он может под заказ, за доллары, так честно рисовать? Почему у него на картинах присутствует совсем другая жизнь, натуральные чувства, словно это не он накрасил, а кто-то другой, внеземной. Здесь только два объяснения, или он так профессионально врёт, или я чего-то не поняла в этой жизни.
А... Вот и Флейдерман. Красив, умён, богат и неприятен. Даже чайка, словно ей приснился кошмар, с воплями взмыла в небо.
Что?

(Говорят по-испанcки)
- Лейтенант, мы нашли ещё это. Похоже на дневник.
- Здесь всё по-русски.
- Надо сдать в бюро переводов, возможно это её записи и они помогут нам понять, что здесь произошло.
- Сдайте конечно, но я сомневаюсь, что здесь есть для нас что-то полезное. В академии мы читали их Достоевского, "Преступление и наказание", так вот, я ничего не понял. Впрочем - почитаем и это, трупы опознали?