Полковник Привалов сидел на табурете и напряженно следил за седовласым человеком, который метался по большому ангару, воздевая руки от отчаяния.
- Господин Маршанский, ну так что? – спросил Привалов. – Долго вы еще будете метаться как мышь?
Профессор Маршанский остановился, и решительным шагом направился к Привалову, по привычке поправляя халат:
- Вы! Вы! Вы! – он остановился перед полковником и протянул руку в указующем жесте. – Вы заставили меня провести этот бесчеловечный эксперимент!
- Ну какой же он бесчеловечный, профессор, напротив, очень даже человечный, - и полковник вынужденно рассмеялся. Если он не уговорит профессора продолжать эксперимент – ох как быстренько звездочки полетят...

Профессор опять метнулся к агрегату, громоздившемуся в центре ангара и, бормоча что-то под нос по поводу «разгильдяев из Минобороны», он принялся производить странные манипуляции перед маленьким монитором, расположенном на панели... Привалов усмехнулся. Ну-ну, кому ж ты нужен со своей профессорской пенсией? Если б только не твои эксперименты, про тебя бы все забыли, господин Маршанский...

Не дожидаясь пока Рециус приблизится ко мне, я сам начал атаку. Эх, вроде такая развитая империя, а вот с хорошим железом туговато пока у них, мечи дрянненькие. Но право оружия мне все же предоставили – пара железяк с гордым названием «гладиус» на самом деле были сделаны из бронзы, и ожидать хорошего результата от них не приходилось. Мне б сейчас старый добрый «Каратель»...

Гладиатор видимо не ожидал такой прыти от меня, и, получив удар коленом в пах, он от неожиданности выронил свой меч. Привыкший драться на мечах, на расстоянии он был фактически неуязвим, но вот в рукопашном клинче он абсолютно потерялся. Чем я и воспользовался, ударив со всего размаху локтем в горло, прямо под шнурок, который держал шлем. Рециус тяжело грохнулся всем весом на песок, схватившись за горло. Толпа взвыла на трибунах. Ага, называется – Акела промахнулся, мать вашу. Проигравшего бой гладиатора ждала незавидная судьба.
Тяжело дыша, Рециус приподнялся и попытался встать, опираясь всеми конечностями. Блин, не вставай, а? Тогда придется тебя убить, на потеху толпе. Жаль тебя, путевый ты мужик... иногда.
Придав более-менее устойчивое положение тела, он потряс головой, сфокусировал взгляд на мне и зарычав, потянул из-за пояса небольшой кривой нож. Ну вот что с тобой делать, скажи на милость? Ладно, сам напросился...

Я сделал обманный выпад, подшагнув к нему и, пропустив его секущий удар ножом по лицу, я с дури ударил его в бицепс. Подхватив на лету выпавший из его ослабевших вмиг пальцев нож, я коротко, без замаха, косо всадил клинок под ключицу, с хрустом провернув рукоять. Рециус умер мгновенно... а зачем было его мучить...

- По результатам эксперимента могу сообщить только, что он, в принципе удался, товарищ генерал. – Привалов сидел как на иголках, чувствуя себя не в своей тарелке. – Профессор Маршанский любезно предоставил нам свой аппарат для работы, согласившись принять участие. Все эксперименты с мышами прошли удачно, все мыши были посланы в разные временные отрезки и вернулись в точно указанное время. После этого было решено проверить, как сработает аппарат, если послать человека... - Генерал остановился и молча достал сигарету, смерив полковника взглядом. Привалов заерзал. – Но...
- Что «но»?
- Мы его потеряли, товарищ генерал. – Полковнику с трудом давалось выдерживать взгляд, и словно оправдываясь, он зачастил. – Из трех сотен кандидатов был отобран один. Вот его данные, - и протянул листок генералу.

Тот взял, пробежал его глазами... Капитан Смильский... разведспецназ... таак... 17 лет в армии, две медали... участие в боевых операциях... жаль... офицер неплохой...
- И каким образом вы его потеряли? Погиб что ли?
- Никак нет. Во времени потеряли. Мы не знаем, куда его отправили, а теперь, чтоб вернуть его, хотя бы надо знать куда он попал...
- Как это?!
- Вот так. – Привалов горестно развел руками. – Но во имя науки, товарищ генерал, приходится иногда жертвовать, - он с удовольствием повторил фразу услышанную где-то. – Но мы и вправду не можем его найти...

Генерал тихо ругнулся. Опять придется выплачивать семье офицера деньги, якобы за погибшего в бою, утешать плачущую вдову... головная боль. Сплошные расходы из-за этого Привалова. Но если он говорит, что удалось отправить во времени человека... это ж не меньше Нобелевки тянет!
Заскребшие было на душе кошки дружно заткнулись...

Тычок древком был неожиданным. Я подпрыгнул и в прыжке развернулся в сторону охранника с коротким копьем в руке и тот сразу отодвинулся от меня подальше. Шугнулся, падла! Я для верности медленно подошел к решетке, прислонился лицом к прутьям и зарычал, исподлобья глядя в глаза парню. Тот медленно побледнел, а потом спохватившись, начал что-то лопотать, указывая рукой в проход. А чтоб я понял чего тебе надо! Не знаю я древнеримского, ну хоть ты тресни! Но он с опаской приблизился, толкнул засов, и когда я вышел, показал мне рукой куда двигаться... А, вот оно что... мой финальный бой, как я понял.

...Солнце слепило глаза, и во рту язык ворочался как наждак, обдирая нёбо. Водички бы... хрен дадут. Зрелища им подавай, мля.
Трое уже лежали без признаков жизни, но оставалось еще двое. Опытные, как волки. Нестерпимо ныло располосованное цепью с шипастым шаром на конце левое плечо... а сигнала к возврату все не было... ведь обещал Привалов, божился, что вернет... сука.

Дыхалка была ни к черту. Первый удар дротиком я пропустил, отвлекшись на этого, в маске с вычеканенным орлом на макушке. Дротик пробил икру, порвав сухожилие, это я почувствовал. Больно... хорошо, что наконечники у них небольшие. Но все равно больно... выдержать бы. Да где ж ты, полковник?! Сам же все время повторял – своих не бросаем... выбраться бы – убью...
Онемевшая нога уже не подчинялась. Это было убийство. С самого начала. Эти двое в первом бою держались настороженно, видимо оценивали мои способности как бойца. Эх, зря я выложился с теми двумя, показал себя... да и фиг с ним... лишь бы вернуться...

Первого убил со злости, его же щитом, с зазубренными краями, когда он решился на атаку. Я проломил его защиту, ударив открытой ладонью ему в лицо, в нос, ломая напрочь хрящи. И отобрал щит. Нет, потом вернул, конечно... предварительно располосовав ему шею.
Но кровь все же я потерял. Много... А второй оказался сбоку.
Уже ничего не соображая, я пропустил удар ножом в бок... в бедро... сволочь.
Нет, дружок, дай-ка сюда нож... вот тебе в селезенку! А для верности можно и по уху коленом добавить... да что ж ты такой крепкий, падла... падай, ну... Привалов!!! Тварь!!! Где ты? Дай мне только вернуться... как вы меня задолбали, римляне... воды бы... Прости, Ольга...

В глубине трибуны, в отдельной ложе для влиятельных лиц сидели два наместника императора в Риме и с интересом наблюдали за схваткой.
- У него необычная манера боя, я такую еще не видел, - произнес один, обмахиваясь веером, дорогой игрушкой, ставшей для богатых нечто вроде причуды моды в последнее время. – Отчаянная и отточенная, я б сказал... У него и внешность какая-то необычная, похож на галла, но более светлый. Из какого племени он, интересно, пришел?
Второй долго молчал. Потом взглянув в последний раз на арену, откуда уносили тело того воина, умершего, но непобежденного, он тихо произнес:
- Мне кажется, что он пришел издалека... Просто он пришел слишком рано...