Ладно, вспоминать будем потом. Так, что с руками, они за спиной, хм наручники. А с ногами, хм то же наручники. Теперь чётко обрисовалась первая проблема, это наручники. Хотя назвать это проблемой, это слишком. Холодно. Попытался потрогать, что есть из одежды, из одежды нет ни чего. Ни чего ребята подошли к вопросу психологического воздействия, голый мужик на полу - на половину сломлен. Но к этому я готов. Теперь займемся решением проблемы номер один - наручники. Перевернулся на спину. Теперь двигаясь сантиметр за сантиметром, пальцами прощупать каждую выемку в полу. Кто сказал, что в камере ни чего нет. В камере всегда что-то есть, нет только для того, кто не умеет искать. Руки затекли. Стоп, указательным пальцем потрогал место, где должна быть замочная скважина. Ай да, камера, ай да надсмотрщики. Замочная скважина на наручниках закрыта жестянкой с замочком, который на внутренней стороне. Вот это уже на много хуже, с проблемой номер один придется повременить. Главное, что в наручниках, значит убивать точно не будут, а может и будут но потом. От этой мысли стало даже веселее. Теперь напрячь все мышцы, и сразу расслабить, и так раз десять, стало чуть теплее. Так ребята, пора решать, а то я так и замерзнуть могу.

Черная машина, трое мужиков, идут не спеша, все улыбаются. Знаем мы ваши улыбки, переложил сигареты в левую руку, развернулся в пол-оборота, продолжаю улыбаться... Удар, нет даже не удар, а так касание, но странное такое, со стороны смотрелось как дружеская встреча и похлопывание по плечу. Вот только от этой дружественной встречи дико болит голова. Это все, что удалось вспомнить.

В замочной скважине повернулся ключ, послышался лязг стального засова. Теперь сжаться в никчемный комок, подтянуть ноги животу и начать жалобно скулить. Только так, сделать все, что бы со стороны смотрелось жалобно, сломлено и трусливо. А лучше всего заплакать и пустить сопли из носа, много соплей. Вот теперь ребята, я готов, смотрите мой спектакль.

Дверь открылась, в камере вспыхнул яркий свет. Хм, и тут предусмотрели, я ничего не вижу. Ну и ладно, сопли, слюни по всему лицу и скулеж. Я готов к разговору.
Только ни кто со мной разговаривать не собирается. Их трое. Первый удар пришелся в область почки. Как же это больно. Второй в голову, третий в почку. А бьют-то умеючи, сильно, жестко с оттяжкой. Бьют палками. Удары посыпались как пули из автомата. Сопли, слюни, удары, боль, кровь... все перемешалось.
Как молча вошли, так молча и ушли. Тело горит, на правой стороне вообще лежать не могу. Все ерунда, парни в масках, значит, убивать не будут. Но, было одно, очень напрягающее но. Били молча, ни чего не спрашивали.
Перевернулся на левую сторону, фух так по легче будет.
Холодно. Во рту кровь, кажется из уха тоже.

Прошло часов пять, а может и шесть. Вся поверхность камеры была обшарпана вдоль и в поперек. Ничего, на полу камеры ни чего, ни малейшей крошки, ни щепки, вообще ничего. Только посередине камеры есть слив, больше ни чего. Или тут очень хорошо убирают или ребята знают, что делают.

В двери повернулся ключ. Повторяем весь спектакль с соплями и скулежом. Только маленькое отступление, я закрыл глаза, до того как включат свет. Мне надо как можно больше увидеть.
Свет. Трое. Маски. Отличительных знаков нет. Формы нет. Одежда гражданская. Ага, так я и поверил, еще бы мамины пирожки взяли в руки. Удары, сильные удары, кровь изо рта и ушей. Ноги отнялись. В глазах темно. Правая рука, превратилась в один большой кровоподтек. Скулеж. Кажется сломали два пальца на левой руке. Бьют молча, ни вопросов, ни чего. Просто бьют.

Очнулся, сколько времени прошло? Боль, страшная боль во всем теле. Вот теперь все понятно. Предподготовку проводят. Старо как мир, но действенно. Меня будут просто бить по два раза в день и так дней пять. Когда тело превратиться в один кровоподтек, вот тогда со мной начнут разговаривать. Тогда будет достаточно просто коснуться пальцем любого участка тела и дикая боль начнет разрывать мой мозг.

Так надо думать. И постоянно выть, выть громко, чтобы слышали гады как мне страшно и как мне больно. Противник, который уверен, что враг сломлен, это уже мертвый противник. Думай. Легко сказать, думай, когда все тело один синяк. Думай!
С наручниками пока повременим, на полу пусто, со мной не разговаривают, значит и мозги запудрить не смогу. Думай. Так для начала, надо прекратить избиение. Но как, голый мужик, с наручниками на руках и ногах может заставить не бить его. А ни как. Стоп, что значит ни как, как учили, не можешь решить проблему целиком, значит раскладывай на маленькие проблемы и решай по-очереди. Меня бьют, мне надо это остановить. Как? Тупик, решения нет. Думай, решение есть всегда. Тебя бьют, надо прекратить, но как? Так вспоминаем, что происходит, ключ в дверь, потом засов, потом трое в масках с палками, подходят и начинается... Стоп! Трое подходят, что-то в этом есть. Трое подходят и бьют. Не подходить! Только как заставить человека не подходить? Думай! К кому мы в жизни не подходим, морщим нос и фукаем? К бомжам, а почему? Вонь, грязь, болезни... Вот оно решение, ай да наставники, научили все-таки, даже не научили, а вбили умение решать задачи.
Теперь надо заставить выдавить из себя фекалии, как можно больше, теперь обмочится. Готово, теперь все размазать по себе, так что бы чистого кусочка тела не было.
Скулить громко скулить. А вот теперь ребятки, подходите, бейте если захотите если не противно. Два зайца одним высером, бить перестанут (ну максимум пнут пару раз), но есть и еще один плюс, меня поведут мыться, а вот это уже что-то.

Ключ повернулся в двери, включили свет. Вот теперь ребята, вам придется посмотреть и понюхать мой спектакль. Трое в масках, в руках палки. Чего же стоите ребята, идите выполняйте свою работу. Мало вам, тогда еще и так. Я блеванул, прямо на себя, много с соплями, скулежом и плачем. Ну как вам картинка, голый мужик, весь в говне, моче и в собственной блевотине. Ну что бить будете? Я сам знаю, что нет.

- Смотри на этого хлюпика, он же обосрался и облевался, - сказал одни в маске.
Ребята вы невнимательны, подумал я, еще и обосался.
- Ну и вонь, да я этого ублюдка! - рванулся один ко мне.
- Ага, потом палку будешь мыть, да и свою одежду от эго гомна, - сказал другой.
Охранник остановился с занесенной над моей головой рукой.
- Пошли от сюда, а то ща сами блевонём.
Дверь закрылась, свет погас.

Как болит все тело, но это уже ерунда. Для того, что продолжить им придется меня помыть, а вот тут мы уже поговорим по мужски.

Я ошибся, дверь открылась, включился свет. Все что удалось увидеть, это мужик маске, с пожарным рукавом... Вот только не это. Ледяной напор, когда все тело синяк, вода под большим давлением это очень больно. Этот раунд я проиграл, меня не повели мыться. Меня помыли как скотину в загоне из пожарного рукава.
Я очень сильно замерз. Тело не мое. Суки, я обгадился, что бы сняли наручники, а они... Ой как все не просто, ну не бывает таких надсмотрщиков, всё у них продуманно... Ну да ладно, посмотрим кто умнее.

В двери опять заскрежетал ключ. Свет.
Один в маске занес в камеру стол и поставил его у самой стены. Ого это, что-то новенькое. Второй нес стул. Меня рывком подняли за руки и усадили на стул. Скотчем примотали мое израненное тело к стулу. Двое, меня в месте со стулом, подняли и перенесли в плотную к столу. Все, что я мог видеть это стена и стол. Ну и... чего задумали суки? Вошел третий в маске. В руке чемоданчик. Открыв чемоданчик, он молча начал выкладывать на стол хирургические инструменты. Аккуратно, один рядом с другим. Чего только тут не было, скальпели, ножи, ножницы, зажимы, иглы, пилы, даже были щипцы для удаления зубов. Я заскулил и захлюпал носом.
- Ага, вот только попробуй обгадиться... удавлю, - сказал один в маске.
- Ну что же, гы гы гы, приятного времяпрепровождения, - сказал дугой.
Дверь закрылась, свет остался гореть.

Да, парни, вы знаете как поломать человека. Одна из самых изощренных пыток. Просто смотри и мозг сам додумает боль, которую могут причинить эти инструменты. Многие не выдерживают и двух часов. Просто сходят с ума. И это старо, но действует на 100%. Но только не на меня, научили, как противостоять этому, очень давно научили. Хвала вам инструктора!
- И боец молодой, вдруг поник головой.
- Комсомольское сердце пробито..
Не, это не то, чё-то грустновато.
- А нам все равно, не боимся мы волка и сову.
- Собираем мы классную трын-траву.
О! гы гы гы, блин как больно смеяться. Теперь поскулить, да по громче.

Прошел час. В двери повернулся ключ.
Заплакать, надо заплакать и скулить и умолять.
- Пожалуйста, я прошу хватит, дайте бумагу и ручку я все напишу, я умоляю вас, - заскулил я и из носа очень естественно, выскочила сопливая булька.
- Ты ба, разговорился, - сказал один в маске.
- Я прошу вас, умаляю, снимите с меня наручники, я не чувствую ни рук ни ног, - я заплакал, а что мне тяжело заплакать в нужное время. Нас, ой как долго этому учили, и обсераться тогда когда надо, и плакать и скулить и даже терять сознание в нужное время.
В разведшколе умели учить.

Один охранник развернулся и ушел. Второй начал собирать со стола инструменты.
- Слышь, а может не будем с него снимать наручники, ты же помнишь, нам сказали, что он очень опасен, - сказал один в маске.
- Гы гы гы, ага, так опасен, что обгадился от вида ножа, хлюпик он, самый настоящий хлюпик, кажись мы не того взяли, - ладно сейчас напишет, а там видно будет. Снимай с него наручники, не куда не денется, он ели сидит.

Вот это именно, то чего я такими усилиями добивался. Сопли потекли вместе со слезами.
Я скулил, как щенок. Даже их движения стали мене напряженными, еще чуть-чуть и они начнут дружественно похлопывать меня по плечу. Все-таки у меня получилось, не видел во мне противник угрозы, ой как зря.

Вошел охранник и положил на стол ручку и бумагу.
Второй снял наручники с ног и рук.
Вытирая слезы и сопли руками, я маскировал свое ликование и радость. Передо мной на столе лежало оружие... Это только в неумелых руках ручка не является оружием, в моих же руках, это было очень грозное оружие.

Один охранник прислонился к двери, а второй стоял в метре от меня и внимательно следил за моими действиями. Третий охранник вышел. Ай да подготовка у этих ребят, на уровне рефлексов, даже видя перед собой полное ничтожество в виде меня, они продолжают действовать очень продуманно и осторожно.

Вытирая сопли, я начал писать. Что я писал? Я писал полную чушь, мне надо было создать видимость признания. Когда одна страница была исписана мои бредом до половины, я поднял глаза полные слез и чуть хныкая спросил:
- Посмотрите, тут я правильно написал.

Ровно две ошибки допустили охранники.
1. Эта ошибка того, что стоял возле двери. Ни когда не облокачивайся ни на что, если ты кого-то охраняешь. Центр тяжести смещается и для старта необходимо вдвое больше времени.
2. Вторая ошибка охранника, который наклонился, что бы посмотреть мой бред. Он перевел все внимание на мою писанину, и еще ко всему, перекрыл меня от ленивого взора второго. Так как, он внимательно пытался разобраться в моей писанине, то не увидел, как ручка в моей руке чуть изменила положение, уперевшись одним концом в мою ладонь. Действовать надо сейчас, потом будет поздно.

Бить, так, чтобы это было не красиво, а смертельно меня научили все те же инструктора. Без замаха, без криков, движением похожим на молнию, ручка по прямой вошла в шею охраннику. В ту же секунду, мое тело пружиной вскочило на ноги и всего одни прыжком, я оказался возле второго. Что парень, не успел? Кулак сжался на половину, и резко, с боку, по минимальной траектории, впечатался в висок второго охранника. Он только охнул и тут же обмяк. То ли мое избиение, толи наручники, но мне показалось, что удар пришелся не в висок, а чуть выше. А какая разница? Теперь дверь, господи, сделай, так, что бы была и третья ошибка, не закрытая дверь. Господь услышал меня. Дверь открыта. Теперь бегом по коридору. На встречу третий охранник. Хороший прием у футболистов, подкат. Именно это и сделал я, двумя ногами по коленям третьего охранника. Хруст ломаемых костей и болевой шок, это все, что осталось от третьего. Бегом, коридор, скоро свобода... Удар был страшной силы, из глаз посыпались искры...

Комната выкрашенная в светлые тона.
На до мной стоит человек в белом халате, и что-то набирает в шприц. А вот это уже полный провал, после инъекции «Сыворотки правды», человек в лучшем случае становиться на всю жизнь животным, в худшем - смерть. Я попробовал пошевелиться. Я привязан к кровати.
- Подождите, я все напишу, я признаюсь во всем, - хриплым голосом сказал я.
- Да вы батенька шутник, вы уже все «написали», один санитар в реанимации, двое в травматологии в тяжелейшем состоянии... Допились вы, до зеленых чертиков или как в народе говорят «белая горячка», а по науке Алкогольный психоз. У вас обширные галлюцинации. Вы в палате два дня доказывали, что вы разведчик и вас захватили в плен. Теперь, мы вас лечить будем, чистить кровь, колоть витамины...