Я задумался.
- Я люблю играть в бога. Я люблю быть смертью. Мне нравится изображать дьявола. И вообще, спи, детка, не думай ерунды. Мы - боги - жестоки. - наконец ответил я, встал с кровати, взял со стола сигарету, подпалил кончик табачной палочки краденой из бара спичкой, затянулся и отправился в совмещенный санузел.
Когда я вернулся, она уже спала. Выдохнул очередную затяжку в потолок, натянул джинсы и кардиган, сел на диван, поставил на колени ноутбук, включил его и начал писать очередной идиотский рассказ. Где-то на середине повествования я заснул, нелепо откинув голову на спинку дивана, уронив ноутбук на пол и пустив слюну на красную ткань дорогого кардигана.

Проснулся я от странных перепадов температуры. То мне становилось так холодно, что я снился себе пингвином в Антарктиде, то так жарко, что я пытался во сне содрать с себя кардиган. В конце концов, это стало невыносимо, и я открыл глаза. Комната была слабо освещена, хотя я точно помнил, что выключил все источники света. Спящим я, естественно, сполз спиной по спинке дивана, и теперь лежал на жесткой ткани обивки разгоряченной щекой. Огляделся. Милая девочка спала как убитая, отвернувшись от мира к покрытой древним разрисованным картоном стене. Но хуже всего было то, что посреди комнаты на моих видавших виды разваливающихся стульях сидели двое. Заподозрив себя в похмельном галлюцинировании, я поднял голову, закрыл глаза и помотал головой. Взмах ресниц вверх, но фигуры на стульях никуда не делись. Я сел.

Мужчина и женщина. Первый в джинсах и свободном свитере. Седеющая шевелюра и совершенно неуловимые черты лица. Нет, у него не было пустого пятна на передней части черепа. Нос, рот, глаза, скулы - все находилось на своих местах, но стоило отвернуться на секунду или просто моргнуть - вспомнить его приметы было уже невозможно. Вторая... О, вторая. Женщина, когда-то явно блиставшая несравненной красотой, но ныне постаревшая, исхудавшая и плюнувшая на мнение окружающих. Узкое платье серых тонов, растрепанная прическа, обтянутый кожей череп - ни грамма мяса, кожа и кость, кость и пергамент эпидермиса.

Они сидели посреди комнаты почти без движений и молча смотрели на меня. Их взгляды были липкими и тяжелыми. Мне хотелось вскочить, содрать с себя одежду и кожу заодно, чтобы избавиться от гудрона их взоров, убежать с диким криком, но я сидел, молчал и смотрел на них, тяжело дыша.
- Ну что, доигрался? - наконец нарушил тишину мужчина.
- Вы кто вообще? - выдавил я.
- В меня ты играешь, а ей... - он кивнул в сторону женщины. - ...ей ты попросту бываешь. Ни много, ни мало. Я - бог. Она - смерть. Поболтаем?
- А дьявол где? - нервно сглотнул я. - я отказываюсь общаться, пока не соберется кворум!
- С ним, уверяю, ты будешь общаться целую вечность. - ласково успокоил меня бог.

Смерть закинула ногу на ногу, достала откуда-то ультратонкую сигарету и закурила.
- Писец какой-то. - пробормотал я.
Бог поморщился и сказал, дернув подбородком в сторону смерти:
- Ты не мог бы попридержать язык и не материться? С нами дама.
- Мне пох. - тут же отозвалась дама.
- А да и х.. с вами с обоими. - махнул рукой бог. - Не о том все. Мальчик, тебе не кажется, что ты зарываешься?
- И наглеешь сильно? - добавила смерть.
- Теперь кажется. - очень искренне ответил я.

Бог посмотрел вопросительно на смерть, та передала ему сигарету и стала отряхивать от пепла платье.
- Охерел ты, в общем, дружок. - затягиваясь продолжил бог.
- И что теперь? - остро чувствуя, как мои волосы приобретают серебряный окрас, поинтересовался я.
- Ну мне-то все равно теперь. Ты вот с ней разговаривай. Я обидчивый, но отходчивый, а вот она... - бог передал сигарету обратно смерти.
- А можно меня не убивать пока, а? - обратился я к даме.
- Можно. - спокойно ответила она. - Но это не я решаю, а он.
Смерть передала превратившуюся в окурок сигарету богу. Тот сделал последнюю затяжку и затушил табачное изделие прямо об ковер:
- Диссонанс, епта.

Единственная мышца, которая в этот момент у меня не дрожала... Впрочем, не было у меня такой мышцы.
- Слушайте, ну вы хоть ее пожалейте. - кивнул я головой в сторону студентки филологического факультета, мирно посапывавшей на кровати. - Проснется, а здесь труп. Испугается, запаникует.
Я пытался реализовать последний шанс на еще один день жизни.
- Не. - сказал бог. - Она выйдет из твоей квартиры, захлопнет дверь и отправится по своим делам, думая, что ты нажрался водки в одно лицо, пока она спала. Уж поверь мне, я эксперт.
- Или можем и ее прихватить. - подхватила смерть. - Один, двое - какая разница?.. Надышались, к примеру, газом. Или передозировка. Или отравление некачественным алкоголем. Нам-то насрать.

Вы знаете, что такое холодный пот? Так вот, вы этого не знаете, поверьте мне. Это неописуемо на самом деле.
Смерть сделала пару непонятных пассов руками:
- А, бля, кончились...
- У него возьми, ему уже без надобности. - сказал бог.
- И правда что. - ответила смерть, взяла со стола пачку моих сигарет, вынула две, одну закурила сама, вторую протянула богу. Бог взял сигарету в рот, прикурил от пальца и пристально посмотрел на меня через первый дым:
- Тебя ведь за язык не тянули, правда же?
- Пра-пра-правда. - заикаясь протянул я.
- Ну и все. - резюмировала смерть, выпуская в сторону потолка колечко дыма.
- Желание есть последнее? - спросил бог.
- Е-е-есть. - протянул я.
- Ну и засунь его себе в жопу! - захохотала смерть, вскочив со стула и выдыхая сигаретный дым мне в лицо.

Здесь многоумные писатели пишут что-то вроде: «И тут я проснулся». Но я не напишу. Я не проснулся. Никогда вообще. А милая тоненькая рыжая студентка филологического факультета вышла утром из моей квартиры, забыв на столе браслет, захлопнула дверь и отправилась по своим делам, думая, что я нажрался водки в одно лицо, пока она спала.