Прошёл час, другой... Небо, тяжёлое, словно крышка гроба, подняло нахмуренные свои брови и блеснуло звёздами. Потолок его бескрайней глубины уходил в бесконечность, покрывая саваном морозной ночи землю. Взобравшись на холм, рыцарь наткнулся на принцессу.
О том, что в девушке течёт королевская кровь, почти ничего не говорило. Разве что роскошный шатёр, десятка три слуг, фрейлины да маленькая золотая корона тонкой работы поверх вязаной шапочки с помпоном. Но это ведь мелочи, не так ли? А ещё принцесса курила. Тонкую чёрную сигарету, воткнутую в длинный эбонитовый мундштук. Девушка сидела в кресле, заложив ногу за ногу, и задумчиво смотрела куда-то вниз. Подле неё замер юный паж. На подносе, стоящем на миниатюрном резном столике, ароматно дымилось кофе.

Рыцарь тактично кашлянул.
- Зря вы в доспехах – да по морозу, - принцесса стряхнула пепел на снег. На рыцаря она так и не посмотрела. – Они ж железные, в них холодно. Вы б лучше шубу надели, носки двойной вязки, кальсоны.
- Действительно, не подумал как-то, - проклацал зубами рыцарь. – Глупо получилось.
- Глупо, - принцесса утвердительно кивнула и закурила новую сигарету. Кофе пах умопомрачительно. Но рыцарь мужественно продолжал предпочитать чай.
- Надолго к нам? – принцесса одну об другую потёрла нежные свои руки, бережно упакованные в шерстяные перчатки. Щёлкнуло статическим электричеством. Рыцарь вздрогнул.
- Да вы не бойтесь, я вас не съем, я вегетарианка, - девушка щелкнула пальцами. Невидимые слуги подскочили, оттащили превратившегося в сосульку пажа, принесли блюдо с гусем. Принцесса отломила от птицы ножку и впилась в неё крепкими, не слишком белыми зубами. – Почти, - прочавкала она.
- Что почти? - не сразу сообразил рыцарь.
- Вегетарианка почти, - терпеливо продолжила принцесса и промокнула губы платочком. – Как правило, в пятницу. И иногда во вторник.
- А вы принцесса? - на всякий случай осторожно полюбопытствовал рыцарь.

Вместо ответа принцесса ткнула пальцем куда-то в сторону. Там стоял маленький, измождённый человечек в тяжёлом тёмно-сером пальто с нелепыми жёлтыми карманами, в котелке и с тросточкой. Только вот вместо пояса у него была верёвка. Жесткий рот, словно прочерченный одним взмахом пера на худощавом лице со впалыми щеками.
- У меня палач архивариусом подрабатывает, - принцесса окунула руки в снег, достала, отряхнула, вытерла о протянутое полотенце. Руки покраснели. Принцесса хрустнула пальцами. – Очень, знаете ли, удобно – двойную отчётность вести не надо, всё на одном человеке висит.
- Здорово, - рыцарь завистливо поджал губы. – А дракон?
- Какой дракон? – заломила бровь принцесса.
- Большой такой, толстый, - показал руками рыцарь.- Зелёный. Огнём дышит. И крылышки. По идее, он вас похитил.
- Крылышки, - задумчиво протянула принцесса. И затянулась.
- Меня ваш отец нанял, четыре дня назад, - рыцарь посмотрел вверх, на чёрный колодец неба, прикрыл глаза. Полной грудью вдохнул свежий морозный воздух. Бросил взгляд на принцессу. Та, не обращая на него внимания, безмятежно смотрела куда-то вдаль. – У вас, вроде, свадьба на следующей неделе?
- Да, я знаю, - принцесса пустила аккуратное колечко дыма. – третья в этом году. Её уже отменили, наверное. Привыкли.
- А вы? – рыцарь одёрнул тяжёлый плащ.
- Я палача люблю, - с обескураживающей честностью сказала принцесса. – Честно. Всех это как-то коробит... А мне всё равно. Уже месяцев пять, как всё равно.

Они помолчали. Рыцарь смотрел на палача. Маленького, немолодого, некрасивого, нелепого – и в тоже время страшного – человечка в тёмно-сером пальто, с дурацкими жёлтыми карманами, сквозь маску невозмутимости которого просвечивала какая-то странная боль и затаённая тревога. А принцесса просто улыбалась. И думала о чём-то своём.
- У вас, наверное, и чай есть? – нарушил рыцарь несколько затянувшееся молчание.
- Есть, - голос принцессы как-то странно потеплел. – И даже с молоком. Присаживайтесь.
Рыцарь опустился в заботливо подставленное слугами кресло.
- А дракон? – спросил он спустя некоторое время.
- Ах, дракон, - рассеяно бросила принцесса. Ночь разорвал странный вой, не похожий ни на что вой. Принцесса поднесла к глазам маленький театральный бинокль. Потом передала его рыцарю. А тот забыл обо всём, восхищённый открывшимся ему зрелищем.

Где-то там, далеко внизу, на дне лощины, выгнув спину дугой, барахтался в снегу дракон. Большой, толстый, зелёный. Огнедышащий, и с крылышками. Дракон был занят Делом. Дракон лепил снеговика. И, кажется, у него это очень неплохо получалось.