Перебегая дорогу, Валера, поглощенный мыслями какую рубашку ему надеть и как поэффектнее заманить Машу к себе домой, не заметил вылетевшей из-за поворота тонированного зубила. Последним звуком для него стал медленный хруст большой берцовой кости.

Больше всего его напугала темнота. Он не мог открыть глаза и вообще ощущал себя крайне противно. Слабость во всем теле, которое чувствовалось как-то странно, практически не позволяла шевелиться. Мучительно долго Валера просто валялся на какой-то подстилке в попытках открыть глаза и периодически проваливался в сон. Иногда кто-то как будто протирал его лицо влажным шершавым полотенцем и легонько перекатывал с места на место чем-то большим и мягким, похожим на войлочный валик. Через какое-то время Валера начал понемногу обретать контроль над телом и подолгу полз куда-то, упираясь то в какую-то стену, то во что-то мягкое и большое.
Так прошло несколько дней.

На третий-четвертый день очередная попытка разлепить веки начала приносить успех. Щель света понемногу расширялась и постепенно Валерины глаза открылись. Первым, что он увидел, была огромная продолговатая пасть с высунутым языком. Язык лизнул его. Валера понял, каким это влажным полотенцем его протирали и потерял сознание.

Когда он пришёл в себя, вокруг было темно. Валера осторожно осмотрелся. В темноте он на удивление хорошо видел. Более того, вся окружающая реальность воспринималась очень четко. Угол обзора как будто расширился градусов до трехсот, Валера чувствовал, что под одной крышей с ним находились, кажется, еще пятеро людей и два каких-то непонятных, но крайне вонючих живых существа. Помещение, в котором он находился, представляло собой какой-то фанерный сарай без потолка. Чуть поодаль лежали в ряд какие-то животные, одно большое и четыре поменьше, размером со среднюю корову. Валера, пошатываясь, встал на четвереньки. Встать в полный рост у него так и не получалось, но вдруг его взгляд упал на собственную руку. Вместо привычной ладони он увидел маленькую лапку с пятью коготками. Валера взвизгнул, второй раз за сутки теряя сознание. Тявканье разбудило собаку-маму, она встала, бережно перетащила его за загривок ближе к остальным щенкам, заботливо облизала и опять заснула.
Те, кого Валера назвал про себя крайне вонючими существами, тоже проснулись.
- Чота эти засранцы расшумелись, может им пожрать дать?
- Сколько раз я тебе говорила, они не будут есть ничего, кроме молока матери.
- А ты предлагала?

Валера привыкал к своему новому положению. Мысль, что он теперь щенок немецкой овчарки по кличке «Геббельс», очень туго воспринималась сознанием. С одной стороны, он был рад, что так неожиданно получил ответ на давно его мучавший вопрос о бессмертии души и жизни после смерти. С другой, как-то непривычно было целыми днями играть со своими новоявленными братьями и ссаться под себя. Но природа оказалась мудра и тут, сработал некий защитный механизм, и Валере вовсе не хотелось размозжить голову об стену. Мысли о прежней, человеческой, жизни редко посещали, их как будто обрубило. Он вообще мало думал, возможно, оттого, что мозг собаки всё-таки устроен по-другому, чем человеческий. Внутри сознания остался некая несущая ось, которая как будто освобождалась от человеческой шелухи и обрастала новой, собачьей сущностью. Валера сделал вывод, что это и есть душа, и на этом успокоился.

Он достаточно быстро привык к тому, что все вокруг было большим, а в холодильник снихуя больше не залезешь. Интересно ощущалось новое тело, ресурсы которого казались после человеческих неисчерпаемыми. Система собачьих чувств вселяла в Валеру прям щенячий восторг.
В воздухе будто висели невидимые нити, по которым можно было безошибочно определить, как давно в комнате обедали или сколько дней не подмывался хозяин. Помимо этой информации, он получал настоящий кайф во время уличных прогулок, ощущение запаха приносило ему не меньшее удовольствие чем небезызвестному персонажу романа Зюскинда.

Шли дни, Валера подрос и неожиданно для себя был продан за немалое количество общеевропейской валюты. Его новыми хозяевами стала молодая и довольно обеспеченная семейная пара. Поначалу Валера немного скучал по своим кровным братьям (несмотря на то, что человеческой начинки в них не было, один был инкарнацией бабочки, второй - королевского пингвина, а двое других - экс-дельфинами), но новая жизнь оказалась настолько занятной, что на досужие размышления времени в принципе и не было. Хозяева, правда, работали с утра до ночи, но они наняли специального человека, который дни напролет гулял с Валерой. Его собачья сущность блаженстовала. Запахи стали для Валеры наркотиком, в погоне за которым он таскал своего сопровождающего по дворам, паркам, рынкам и даже по заброшенным стройкам времен СССР.

Однажды, во время одной из таких прогулок, его буквально сшиб с ног уникальный, упоительный аромат, ничего слаще этого пока не попадалось. Ноги сами понесли к источнику запаха.. и можно представить себе разочарование Валеры, когда обнаружилось, что изысканнейшее благоухание, навстречу которому он мог бы бежать всю свою собачью жизнь, исходило от гениталий молоденькой овчарки, только что закончившей писать на клумбу с ромашками.

Прежде чем остатки человечьего «Я» осознали происходящее, Валера обнаружил, что во всю катушку прёт представительницу породы, так ценящуюся служебным собаководством. Нельзя сказать, чтоб ему это не нравилось. Похожие ощущения он испытывал, натягивая на очередной вечеринке старую знакомую, мастера спорта по спортивной гимнастике. Ощущения покоренной силы и гибкости, что особенно символично, именно в позициях а-ля «догги-стайл».
Размышления, мог ли он теперь считать себя зоофилом, прервал камень, метко пущенный хозяйкой сучки ...

Так прошло почти полгода. Днем Валера жрал в три горла, гулял, наслаждаясь новыми запахами и, естественно, не забывал старую собачью мудрость «трахай все, что успеешь». Ночью он крепко спал или наблюдал за довольно разнообразными сношениями своих хозяев. Наверное, так бы и прошла вся его жизнь, подобно галимому человеческому конвейеру (работабухлонастопи...шаяженажрачкаработабухло), но все вдруг резко изменилось.

Наступило лето и в один прекрасный день Валеру вопреки обыкновению выпустили поссать всего на полчаса, а потом усадили на заднее сиденье новенького внедорожника. Из разговора хозяев стало понятно, что они едут на дачу:
- Сколько тебе дали отпуску?
- Неделю.
- А чё так мало?
- За месяц отдыха одного миньета было бы недостаточно.
Их дача находилась в одном из самых классных мест средней полосы нашей страны, которое так любят власть имущие и авторы-исполнители быдлопесен.

Валере реально снесло крышу. Он часами носился по лесу вокруг дачного поселка, наслаждался солнцем, валялся на берегу озера, охотился на мышей и птиц. Но главное, здесь пронизывающие воздух тонкие нити запахов стали прочными переливающимися канатиками. Угарного газа горящих помоек, вони бесчисленного множества ртов и тел, ядовитых выхлопов миллионов автомобилей - всего того, что превращало искрящиеся прочные канаты в едва заметные серые ниточки, больше не было.
Валера никогда не был так счастлив, ни в собачьем, ни тем более в человеческом обличии.

Неделя прошла быстро. В последний вечер он лежал на берегу озера и смотрел на воду. Нужное решение оказалось неожиданно легким. Валера побежал прочь от дачи, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Он бежал час, второй, третий, четвертый, пока не рухнул от усталости и не заснул самым крепким за обе своих жизни сном.

За месяц жизни в лесу Валера превратился в настоящего зверя. Его мускулы увеличивались и крепи с каждым днём, зрение, нюх и слух обострились до предела, всё теперь по-настоящему свободное время он охотился или сыто лежал уже на другом берегу озера. В нем трудно было узнать собаку, скорее он был похож на небольшого волка.
Иногда Валера с содроганием думал о своей прошлой жизни. Теперь ему реально было трудно понять как он и еще 6 миллиардов дебилов умудрились попасть в ситуацию, когда для того, чтобы жить как животное - жрать экологически чистую пищу, дышать свежим воздухом и ни черта не делать, человек вынужден 340 дней в году хавать дерьмо, дышать выбросами и вкалывать как папа Карло.

... Через некоторое время Валера наткнулся на свору уже настоящих волков. По счастливому совпадению их вожаком оказался его старый школьный товарищ, который окуклился лет пять назад от передоза. Благодаря этому Валеру приняли в стаю без обычных для таких случаев тёрок и геморроя.
Единственное, чего он теперь боялся, так это вновь после смерти оказаться человеком.