Дуся вспоминала его чистую шубку, в которой она вольготно носилась от ушей к хвосту. Придя домой, Фимка ложился на белую хозяйскую простыню, и Дуся, выскочив на волю, скакала по коврам, книгам и людям. Правда с людьми было опасно. За каждый легкий укус они готовы были раздавить ее блестящее стройное тело и смыть водой. И она вновь спешно забиралась к нему, ласкаясь и эротично покусывая его под мышками. Дуся чувствовала, что Фимка ее любит. Чуть поднимая лапу и еле притрагиваясь к своей шкурке, он не спешил вычесать блудницу.

Но чаще всего она вспоминала его вылизывания. Горячим шершавым языком Фимка приводил в порядок свой наряд. Поймав Дусю на язык, он, минутку подержав ее, сплёвывал на свой живот. И Дуся, мокрая и обалдевшая, раскинув ножки в сторону, с истомой говорила: "Вот! Поцеловал, так поцеловал!

Ее Фимка был из состоятельной семьи. Дуся с ужасом вспоминала своего первого "бойфренда" кота Ваську, который жил в грязной однокомнатной квартире с вечно полупьяными хозяевами.
Ежедневно она слышала ругань и унижения. Частенько от пинка Васька вылетал в коридор, и Дуся маялась головной болью от перегрузок реактивного полета.

C Фимкой жизнь была культурной! Дуся часами слушала Баратынского и Моэма, рассматривала антиквариат и слушала музыку Вивальди. Короче, за Фимкой было, как за каменной стеной.
Блоха скучала по своему любимому. Вот уже неделю она его не видела, и сердце разрывалось от тоски.

Немного помолчав, подружки опять заговорили.
"Моя прабабка рассказывала про умельца Левшу. Он на скульптуре пращура нашего подковки приладил. Вот бы мне такие каблучки!" – продолжила светскую беседу блоха.
"Что Левша?! – откликнулась вторая, – Мойша теперь у всех на слуху. Зубки золотые мастерит нашему брату!"
"Зубки – это неплохо. У меня коренные совсем сточились. Коты и собаки, паршивцы, совсем не моются, кожа, словно кирзовый сапог", – ответила та.
"Душно сегодня..." – пролепетала Дуся и почесала затылок.

Подружкам жутко хотелось есть, а летняя жара морила в сон.
Но уснуть не удалось. С диким криком в подвал залетели кот Фимка и кошка Нюся.
"Уйди, старый развратник – поднимая шерсть на холке, злобно сказала серая Нюська. – От тебя все равно ничего путного не получается. Вон, у Мурки так и не родились на тебя похожие котята. А еще сиамский! Шантропа ты, а не сиамец!"
Услышав горький упрек в адрес предков, Фимка остановился и опустил усы.

Нюська, улучив момент, юрко нырнула под трубу, и подвал завис в тишине.
"Дура!!! Какая дура! – громко крикнула Дуся, – Такому мужчине отказать!"
Она спешно выбралась из рукава старой фуфайки и кинулась навстречу Фимке.
Олимпийским прыжком она вскочила на его хвост и стала пробираться под левую мышку. Сердце кота стучало часто и беспокойно.
"Милый, мой милый котик!" – пролепетала влюбленная и стала бегать по всему туловищу, целуя его и покусывая.

Через минуту Дуся почувствовала усталость. Голова кружилась, и чуть подташнивало.
"Это от счастья, наверно", – мелькнула у нее мысль.
Но волна тошноты вновь нахлынула, и что-то горькое и удушающее пахнуло Дусе в нос. Запах керосина душил и сковывал движения.
Фимка выскочил на улицу и, увидев рыжего кота, вечного соперника и драчуна, метнулся к нему, желая отыграться за неудачу с серой Нюськой.

А блоха Дуся умирала.
Лапки ослабевали, и сквозь пелену она с трудом видела очертания кустов и деревьев.
В висках стучали молоточки и слово "Энтомазан".
"Вот суки, – шевелила Дуся пересохшими губами, – все-таки помыли кота раствором".

Фимка сцепился мертвой хваткой с врагом, клочья летели в разные стороны. Совсем ослабевшая блоха еле-еле держалась за тонкий волосок любимого. Когтистая лапа рыжего полоснула бок Фимки, и вместе с вырванным клочком шерсти Дуся упала в грязную лужу.
"Фимушка-а-а... Энтомаза-а-а-а..." – раздалось тихое эхо.
Вода молча поглотила насекомое.