Я иё любил, она была ангел ва плати и принесла щастие в майу жизнь! Жениффшись, я даже па иё настаянию пачти перестал кавыряццо в насу. После свадьбы я кавырялся там тока па читвергам и пятниццам. Ищщо да свадьбы я ие прасил, штоб у нас была восим детей, и ана с радастию сагласилася. Правда, пользоваццо кантрацептивами пачиму-та не перестала, но я думаю, што проста забыла. И вот аднажды она прешла дамой и сказала: «Я от тибя ухажу!» На мой вапрос: «Пачиму?», она атветила, что ва-первых, я иблан, ва-фтарых, Сергей с ие работы трахает ие каждый день, а ни как йа - два раза в месиц, и в третих у эттага Сергея апять жы хрен толще. «Квартиру разделим», - дабавила ана уходя. Что ана этим хатела сказать я да канца недопонил, но твиорда знал, што анна фсе равно миня любит!

Мы расстались, йа переселился в камуналку, но даже ежедневные вдумчивые кавыряния в насу, не памагли мне иё забыть. И вот черис полгода йа стал замичать, што у миня как-та странна балит галава. Тагда йа схадил в бальницу на апследавание и посли фсех анализафф пришол в кабинет.
За сталом сидел добрый доктар с касыми глазами, маргающими пачиму-та ни ф такт. «У миня две новасти», - сказал доктар добрым голасам и маргнул правым глазам. "Хорошая и плахая", - добавил он, - и маргнул левым.
- Давайте плахую.
- У вас рак мозга и жыть вам асталась - доктар пасматрел на чисы и маргнул правым глазам - один день, пять чисофф, семь минутов, и пять... хотя уже четыре... нет, даже три секунды!
- А хорошия?
- Рожа у вас такая, што сам факт наличия мозга радовает, - доктор маргнул сразу двумя глазаме и в полном ахуе от такого достижения уставился на меня.
- Дохтар, так мне теперь ничто-ничто не поможет? - взмалился йа.
- Только срочная перисатка мосга! Только это должен быть моск очнень реткой - третьей группы, мыслефактар атрецательный. А таких тупых мозгофф один на миллиард! Аффтар песен Кати Лель врядле сагласиццо, жоржбуш тоже…
- Дохтар, а вы?
- А как вы дагадалесь? Впрочим яйа не фправе оставлять паццыентафф! Клятва гиппакрата, и ваабще, жадный йа. Но йа гатофф сделать апираццыю. Я иё уже восим рас делал, должно же получиццо в канце-та канцофф…
От асазнания аконченности жизни мне стала страшна, и реский выбраз гармона страха - адреналина мощно утяжелил мои щтаны, от вони йа патирял сазнание.

Черис некатарое время я ачнулся, галава как ни странна балела меньши. Перед глазами завис знакомый еблет дохтара. «С выздаравлением!» - сказал он мне и маргнул правым глазам. «Я правел апирацыю и ана удалась!» - с изумлением в голасе дабавил он и маргнул левым.
- А где вы взали моск? - спрасил йа.
- А у вашей жыны, ана варвалась в кабенет сразу как толька вы аба… в смысли патиряли сазнанее, и сказала, што у вас аказываеццо есть багатые роццтвенники, какой-та там Сергей стал импатентам, и ана вас любит.
- Она жыва?
- Нет, она умерла ва время аперации, - доктар маргнул левым глазам и для равновесия шмыгнул правай наздрей. - Какое благароццтва, а веть ана не магла не знать, чем для ние закончицца операццыё! Я это песал в статье «Трепанацыя по Раскольничефски, или пересатка мозга с помащью падручных инструментафф» в журнале «Аутоиммунные заболевания, интеграция с сопутствующей терапевтической патологией.».

Теперь йа жыву харашо, но всихда помню, какая она - настайащщая любоффь, и в памить а маей любимай кавыряюсь в насу толька па четвиргам и пятницам…