Только неладное что-то стало в мире твориться. Что ни день - то катаклизм, что ни выпуск новостей – то падший самолет, стихийное бедствие или террор в непривычной к нему местности. И все с жертвами такими, все с жер-р-ртвами!.. Качество сна Сысоя оттого сильно страдало, девушки – тоже.

Долго Сысой проявлял стойкость, ибо был по складу ума скорее оптимистом. Только жизнь и не думала налаживаться, и худел наш Сысой, чах на глазах.
В очередной раз, насмотревшись репортажей про взбесившиеся европейские реки, забылся Сысой чутким неспокойным сном. И видит он там, во сне, что это не просто так наводнения, а месть угнетенных морских и речных обитателей, коих человечество притеснило так, что нету больше их мочи терпеть, и поднялись они по этой причине на восстание, отомстить обидчикам, а заодно стереть их немножко с лица земли и себе ареал обитания-то и расширить. Такое вот водно-спартаковское движение. И то сказать, воду травим, обитателей употребляем, а ведь все же легкие планеты, не шутка! И вот там, где еще вчера памятники и двухэтажные троллейбусы, сегодня рыбы-колонисты себе участки столбят, потомство усиленно мечут, а предводители им за подвиги много воды и пропитания в лице порабощенных, то есть потонувших, народов обещают. Сысой никогда не был чужд философских закономерностей, поэтому дуальность ситуации просек сразу, и поплохело ему. Ведь что получается: по всему - только что был золотой век человечества, а они, золотые эти веки, чем обычно кончаются, а? И по чьей вине? То-то и оно.

В общем, очнулся Сысой от собственного вскрика, когда его, уже полузахлебнутого, какая-то каракатица, обхватив клешнями и елозя перед глазами жвалами, в подвал волокла. И вот лежит он, ускользающий сон осмысливает, о жизни, значит, по большому счету задумавшись.
По всему выходило, ничего такого вредного или полезного сделать по этому вопросу нет у него никакой возможности, а значит и париться незачем. А телевизор на ночь – суета сует и тягота нервам. Лучше уж книжку почитать, ведь совсем же от жизни отстал, в приличной компании и поговорить не о чем. Покосившись на сиротливый томик недавно купленного «Голубого сала», решил новую жизнь начать завтра. Решив, заснул с чистой совестью.
За завтраком, смотря в пол-глаза какой-то утренний канал, наткнулся Сысой на очередной выпуск новостей. Показывали прибывший из зоны бедствия первый паровоз с «чудом спасшимися» отдыхающими. Мордастая тетка, горделиво улыбаясь в камеру, рассказывала, как все было на самом деле страшнее, чем по телевизору, как люди висели на деревьях гроздьями и гибли пачками. Теткина дочка, просто телка, толклась рядом и жеманно кривлялась.

По дороге на работу Сысой поймал себя на мысли, что он как никогда сочувствует рыбам...