- Это горы, я Вас спрашиваю? Это Вы называете горами? Это безобразие, а не горы! – возмущённый Мазукта тряс над головой горной грядой. С гряды сыпались деревья, камни, и мусор, оставленный туристами.
- Вы наши горы, пожалуйста, не троньте, - вежливо, но твёрдо сказала продавщица. На них сертификат есть, и печать почти как настоящая. Так что не надо, не надо наши горы обижать! У самих то, небось, похуже!
- Похуже?!!! – задохнулся от возмущения Мазукта. – Да наши горы все призы брали на самых известных выставках! А ваше непойми что... - он брезгливо поднял гору двумя пальцами.
- Ну-ну, знаем мы ваши горы, видели. На барахолке купили, снегом и деревцами задрапировали, пару снежных человеков подселили да туриста над пропастью подвесили. Вот вам и весь приз за дизайн! А у нас горы натуральные, антикварные, 60 миллионов лет, ручная работа! – потрясла горами продавщица. - Ага, ручная. «Вижу-вижу». Да ещё шестьдесят миллионов. Какие 60, если сразу видно, что сто минимум, а то и сто пятьдесят! О, о, вы на ярлычок посмотрите, что это под ним? Уж не настоящая ли это дата?
- Вы наш ярлычок не троньте, - продавщица вырвала у Мазукты гору и заботливо прицепила ярлычок на место. – Не вы клеили, не вам и отдирать. Ярлычок уникальный, антикварный, на 327-ми горах висел, не вам поганить его честное имя. Лучше сразу говорите – берёте или нет?
- Двадцать пять шуршиков, - выдавил из себя Мазукта.
- Пятьдесят, - нагло сказала продавщица. – Причём лазоревых! Рыжими можете себе Ваши дизайнерские горы обклеивать!
- Лазоревых?! Да Вы с ума сошли! Что б я ещё хоть раз покупал в Особой лавке? Да не в жисть! – Мазукта вытащил кошелёк, покопался в нём, достал лишних шуршиков, и швырнул кошелёк продавщице. Та оскалилась, затем внезапно подскочила к демиургу, и сорвала ярлычок с горы, которую тот зажал под подмышкой. - За ярлычок Вы не платили, вещь редкая, самой нужна, - заявила она и спрятала его в стол. Мазукта медленно покрывался красными и зелёными пятнами, свойственными ему во время приступов гнева. Продавщица же нахально уселась на стол и, закинув ногу за ногу, начала править ногти.
- Скажите, - раздался внезапно голос Шамбамбукли, уже более получаса стоявший в углу и рассматривающий странный предмет, который не нёс никакого видимого предназначения, - что это?
- О, - вскочила со стола продавщица. – Я сразу вижу ценителя! Это шедевр нашей коллекции. Способен придать изюминку любому интерьеру. Знакомьтесь, это - ВЕЩЬ. Она уникальна!
- А каково её предназначение? – спросил Шамбамбукли, потрогав ВЕЩЬ пальцем.
- О, очень просто! Её ищут, - расплылась в улыбке продавщица.
- Просто ищут? – удивился Шамбамбукли.
- Да, да, и что самое занятно – не находят! Мило, не правда ли? – захлопала ресницами продавщица.
- Занятно, занятно. Это что-то вроде Грааля? – с интересом спросил демиург.
- Ах, оставьте. Этот Ваш Грааль – такая банальность. Вульгарщина. А ВЕЩЬ – это ВЕЩЬ! Но вы правы, функции примерно те же, - вновь занялась ногтями продавщица.
- Отлично, я беру! Заверните! – решительно сказал Шамбамбукли.
- Замечательно. Вы такой милый, такой обаятельный! Не то, что этот жадный, серо-буро-малиновый в крапинку господин. Не дружите с ним, он вас плохому научит, - и продавщица, приняв ворох лазоревых шуршиков, передала Шамбамбукли аккуратно завёрнутую покупку.
- Больше сюда ни ногой! – прошипел Мазукта, когда они вышли из Лавки.
- А мне понравилось! – беспечно сказал Шамбамбукли. ВЕЩЬ грела ему сердце и однозначно была НАСТОЯЩЕЙ.
|
