В парке пруд, где выдаются
плоскодонные корыта,
а в открытом кинотеатре
вяло хроника течёт,
как жизуха. Лезем в дыры,
нам везде пути открыты,
а старушки ходят в двери,
так как им везде почёт.

Мы стреляем в танк и в зайца -
пара выстрелов пятак, -
раскладную духовушку
осмотрительно держа;
забираемся в подвалы,
залезаем на чердак,
и со стройки нас гоняют
злые дядьки сторожа.

А мы гоняем футболяну
на раздолбанной площадке,
все бежим огромной кучей,
как динамо и спартак,
а вратарь готовит к бою
агромадные перчатки,
и амбал четвероклассник
всех мотает только так.

Во дворе играем в прятки,
и топор сидит, как вор,
за забором и в сарае,
где дрова и колуны.
А дурные иностранцы
не допетрят до сих пор:
хочут или же не хочут
эти русские войны?

Слышит родина и знает,
как в космическом пространстве
Терешкова и Быковский
пролетают в облаках,
а мы прыгаем с сарая,
и не знают иностранцы,
что корабль «Восток-120»
приземлился в лопухах.

В банке жужелица ходит,
шелкопряд в коробке спит,
аппаратом марки «Школьник»
перещёлкан целый свет.
В костерке стреляет шифер,
в луже булькает карбид,
и повсюду поселился
удивительный сосед.

Ходим в школу через стройку,
вдоль барака, палисада,
то берёзка, то рябина,
красный ранец за спиной,
мимо ржавой автобазы,
мимо драного детсада,
и кричит на нас собака,
как старуха у пивной.